Казахстан – практически непаханое поле для миссионеров разного калибра и разной направленности. И степень религиозного плюрализма в нашей стране, как выяснили авторы нового исследования, одна из самых высоких в мире.  

К любопытному результату пришли эксперты Ассоциации социологов и политологов (АСиП). За полгода они опросили чуть ли не полторы тысячи молодых людей из разных регионов республики (акцент делался на жителях сельской местности) и выяснили – сакральный смысл религии как таковой сходит на нет у молодежи, она превращается в бытовую ритуальную практику. К вере молодые казахстанцы сейчас приходят не через какие-то внутренние духовные поиски, а просто следуя принятым в их семьях правилам. Как и во что верит казахстанская молодежь, описано в итоговом документе, подготовленном специалистами АСиПа – «Этнорелигиозные идентификации казахстанской молодежи».  

Параллельно с основной работой аналитики выявили значительный рост числа неофитов – новообращенных! Каждый третий-четвертый верующий, как написано в исследовании, состоит в различных религиозных объединениях, при этом каждый шестой-седьмой – член нетрадиционных религиозных объединений.

Язык общения играет ключевую роль в определении будущего пути. Так, казахоязычная молодежь, информируют эксперты, очень отличается от русскоговорящих сверстников. И речь идет именно о фобиях этнического плана и нетерпимости на этнорелигиозной почве. Если игнорировать такие вещи, несложно спрогнозировать развитие ситуации, которая, что уж скрывать, может стать абсолютно бесконтрольной. Насколько серьезна проблема религиозной идентификации казахстанской молодежи, говорили в Клубе политических решений (г. Алматы) – экспертное обсуждение вызвало нешуточные споры. Что взволновало политологов,  как не потерять подрастающее поколение, как нейтрализовать нарастающие конфликты – обо всем этом, и многом другом мы спросили руководителя Центральноазиатского института стратегических исследований Анну Гусарову. Она рассказала на примере западных стран, как экстремисты играют на чувствах людей, как им противостоят власти и чей опыт был бы полезен для Казахстана.    

– Один из предметов сегодняшнего обсуждения – предотвращение радикализации подрастающего поколения. Если отследить историю казахстанских терактов, можно с полной уверенностью сказать, что это происходит уже давно. Скажите, помимо того, что молодежь усиленно обрабатывают радикальные идеологи, что еще могло поспособствовать приобщению молодых казахстанцев к деструктивным течениям?

– Не секрет, что активный рекрутинг, не только казахстанцев, происходит в том числе посредством социальных медиа. Общество становится более радикальным, и это мировой тренд. Ухудшение социально-экономического инвайронмента в результате опять же глобальных экономических явлений и, как следствие, национальных и региональных политик заметно усиливают этот тренд.  Если говорить о казахстанской специфике, важно понимать, что помимо деструктивных обработок мотивации человека, желающего приобщиться к радикальным и террористическим группировкам, могут быть различными. Если говорить об американском и европейском опыте, то мотивы присоединившихся к ИГИЛ людей включают поиск приключений, любви, власти, работы, финансов и заработка, накопившаяся усталость и недовольство нынешней жизнью, желание «поиграть в войну» с реальным использованием техники и оружия, семейные проблемы и психологические травмы. И так можно продолжать до бесконечности, поскольку мотивы достаточно разные и в каждом случае индивидуальны.

– Какие меры, помимо общеизвестных, помогли бы удержать казахстанскую молодежь в традиционном русле? В религиозном отношении.

– Единственным способом может и должно стать образование и инвестиции в человеческий капитал. И речь идет не столько о религиозном образовании, сколько в целом о повышении уровня грамотности и информированности о происходящем в стране и в мире. Вместе с тем, обратной стороной этой медали должно стать формирование рынка труда, который будет коррелировать с качественным и главное количественным его наполнением, чтобы избежать так называемой «утечки мозгов» и формировать свое молодое поколение казахстанцев, готовых работать на благо себя в своей стране, а не за рубежом. Не стоит забывать, что Казахстан – светское государством, согласно Конституции, и межэтническое и межконфессиональное согласие выступало основой нашей стабильности.

– Какими путями возможно вернуть «обратно» тех, кто уже вовлечен в ряды сторонников радикальных течений? Принимает ли на сегодня в этом какое-то участие ДУМК, какова вообще степень его влияния на эти вопросы?

– Что касается возвращения обратно тех, кто уже примкнул к радикальным ячейкам, ситуация обстоит гораздо сложнее. Мировой опыт показывает, что во многих государствах мира – в ЕС, на Ближнем Востоке, АТР (Азиатско-Тихоокеанский регион – ред.) – принимаются и реализуются программы по дерадикализации и предотвращению радикализации отдельных групп людей. Для Евросоюза наиболее острыми проблемами безопасности выступают рост экстремизма в мусульманских диаспорах и отчуждение общин от европейских правительств и обществ. Изоляция европейских мусульман также усиливается в результате их концентрации в этнических анклавах, отсутствия образования, трудоустройства и роста занятости антииммиграционных движений. В этой связи страны ЕС стремятся разработать стратегии по противодействию радикализации их мусульманского населения. Но в отличие от большинства мусульманских стран, где стержнем программы  выступает теологическая составляющая, европейские страны не способны продвигать определенную интерпретацию ислама в рамках своих программ. Европейцы склонны рассматривать радикализацию в контексте более широкой социальной проблемы интеграции мусульманских общин. Из-за трудностей светского характера перед идеологической составляющей радикализации страны Евросоюза поддерживают мусульманские НПО, которые обладают достаточным авторитетом в мусульманском сообществе для снижения риска радикализации. К примеру, в Германии с 2011 года действует программа Hayat («Жизнь») –  консультации для лиц, вовлеченных в радикальные исламистские группировки или находящихся на пути насильственного вовлечения, включая тех, кто едет в Сирию и другие зоны боевых действий. Консультации носят системный характер и ориентированы на конкретную проблему и ее решение. Услуги бесплатны и предоставляются на немецком, английском и арабском языках. Кроме того, с 2012 года в рамках Федерального управления по вопросам иммиграции и делам беженцев действует горячая линия по вопросам радикализации.

Мировой опыт показал, что программы дерадикализации должны включать три ключевых компонента: эмоциональный, финансовый и идеологический (религиозный). Вместе с тем, реабилитация на основе исключительно религиозного диалога не может быть эффективна! Программы дерадикализации в государствах Ближнего Востока и Юго-Восточной Азии выработали индивидуальный подход к реабилитации, основанный на комплексной стратегии изменения поведенческих установок заключенных. В странах ЕС фиксируется совершенно иная форма понимания и противодействия насильственному экстремизму, предполагающая интеграцию мусульманского населения и профилактическую работу с молодежью. Для Казахстана с точки зрения текущей ситуации и национальной специфики наиболее интересным представляется опыт Сингапура, который сочетает в себе три ключевых элемента: психологическую, религиозную и социальную реабилитацию.

С недавнего времени Духовное управление мусульман Казахстана активно участвует в этом вопросе, налаживается взаимодействие с профильными учреждениями, такими как «Ак Ниет» и прочими. За последние годы ДУМК заметно активизировалось, его представители принимают участие во многих экспертных, в том числе публичных обсуждениях по этой тематике.

– Стоит ли разъяснять, чем опасен экстремизм и терроризм, детям с подросткового возраста? Будет ли это способствовать сокращению числа приверженцев нетрадиционных религий?

– Элементарные меры безопасности (как себя вести, что делать, к кому обратиться и прочее) всегда должны быть. Более того, их должны знать граждане. Поэтому образование и повышение уровня осведомленности – неотъемлемая часть борьбы с терроризмом для всех категорий населения. Другое дело, какими способами и инструментами нужно доносить эту информацию для каждой конкретной возрастной группы.

– Благодарю за интересную беседу!