- Данияр Талгатович, спасибо, что Вы нашли время ответить на вопросы наших телезрителе. Итак, спустя почти 11 лет состоялся конгресс финансистов. В чем его значение, какие выводы можно было сделать, что это дало нам?

- Действительно, 15 ноября – это день национальной валюты, это профессиональный праздник работников финансовой сферы, традиционный. Все очень открыто, честно обменялись мнениями. Страна прошла достаточно сложный период. Цены на нефть упали почти в три раза. Возникла новая экономическая реальность, и Казахстан вынужден был перестраивать экономическую политику. Естественно, это сказалось и  на социальных показателях населения. Мы определили свои принципы. Есть определенная политика Национального банка, она не должна меняться, чтобы участники финансового рынка понимали и знали, что Национальный банк – это институт, который не будет, как небольшая лодка, метаться из стороны в сторону. Мы выбрали стратегическую линию. Глава государства в курсе всех последних и событий, и предложений Национального банка, и тех мер, которые мы будем реализовывать.

- Что с национальной валютой как раз будет? Какие прогнозы на ближайшее время? Каково соотношение доллара к тенге, цен на нефть, другие факторы?

- Мы живем в условиях плавающего обменного курса. Курс будет колебаться. Но колеблется он в зависимости не от желаний регулятора – Национального банка – или правительства, а исключительно от объективной складывающей экономической ситуации в стране. Если она ухудшается, если цены на товары, за счет которых мы получаем  экспортную валютную выручку, падают, и эта выручка потом будет сокращаться, очевидно, по экономической теории, по жизненным процессам национальная валюта может ослабевать. Если же ситуация в экономике, наоборот, улучшается, цены на наши товары, которые мы экспортируем, стабильны либо даже растут, мы реализуем правильно поручения Главы государства по импортозамещению, по интенсивной индустриализации и диверсификации  экономики  и мы начинаем видеть точки роста в обрабатывающей промышленности, наше сельское хозяйство все-таки должно стать таким драйвером, то, естественно, в этих условиях можно рассчитывать и на то, что национальная валюта будет укрепляться. Поэтому вот то, что сейчас происходит на рынке в ноябре, мы видим абсолютно стабильную ситуацию по обменному курсу.

Пара тенге к доллару была практически неизменна, тенге даже укреплялся за ноябрь. В первой половине октября, может быть, уже многие подзабыли, там курс действительно колебался достаточно сильно и мы были вынуждены провести интервенции. Но во второй половине октября ситуация полностью нормализовалась. В ноябре мы наблюдали абсолютную стабильность. Здесь несколько причин. Первая причина – это внешние факторы: цены на нефть стабильно находятся выше 60 долларов за баррель по марке Brent. Курс рубля – мы не видим волатильности на этом рынке. В этих условиях тенге был стабилен по отношению к доллару США. И если обменный курс будет укрепляться сейчас под воздействием той ситуации, о которой я говорю, достаточно благоприятной, Национальный банк не будет этому препятствовать. И тоже самое, если, к сожалению, ситуация, например, на мировом нефтяном рынке ухудшится или будет все-таки происходить ослабление курса валют в наших странах – торговых партнеров, да, тенге тоже может ослабевать. Национальный банк в этих условиях только может каким-то образом сглаживать колебания, о чем мы говорим. Но объем наших интервенций, несмотря даже на ту большую цифру, которая была в октябре 380 миллионов долларов США по отношению к общему объему рынка – это 11%.

- То есть это не кардинальное вмешательство.

- Были периоды достаточно давно, когда Национальный банк был практически единственным участником на этом рынке, и объем его участия достигал там 50-60%.

- Казалось, он стабильность какую-то обеспечивал.

- Да, но это же происходило за счет огромных средств, которые терял не Национальный банк, теряла страна.

- Экономика.

- Конечно. То, что сейчас выбрано, это соответствует тем фундаментальным параметрам, которые есть у нас в стране. А это – открытая экономика, функционирующая в условиях Евразийского экономического союза, где у нас нет таможенных границ с нашими партнерами в этом союзе. Во-вторых, зависящая от узкой группы товаров с точки зрения нашего экспортного потенциала и экспортной выручки. В-третьих, мы небольшая экономика с небольшим населением на большой территории, и в этих условиях мы можем обеспечить, скажем, абсолютную индифферентность наших экономических показателей от внешней среды. Цена вопроса может оказаться очень большой.

- Мы должны по средствам жить.

- Я думаю, так. Поэтому, отвечая на вопрос, что будет с обменным курсом: в нынешних условиях, которые есть сейчас и складываются, я не вижу оснований для беспокойства.

- Много сейчас вопросов по ценам, по инфляции, были определенные всплески на продовольственные товары. С чем это связано и чего ожидать?

- Инфляция на самом деле – это ключевой и по закону единственный показатель эффективности деятельности центрального банка страны. Обеспечение стабильности цен является основной нашей задачей. Потому что центральный банк, регулируя денежное обращение в стране, определяя стоимость денежных ресурсов в Казахстане, может воздействовать на объемы денег в обращении, может воздействовать на дальнейшую ценовую политику, связанную и с кредитными ресурсами, и со стоимостью вообще ресурсов, которые между субъектами экономики происходят, соответственно, он влияет на изменение цен в стране. Можно, конечно, ориентироваться и на другие показатели, такие как, например, обменный курс или объем денег в обращении. Такие прецеденты были, но большинство центральных банков именно движется в сторону признания единственным эффективным индикатором оценки деятельности центрального банка – это изменение уровня цен в стране. В этих условиях мы считаем это правильным в первую очередь потому, что изменение уровня цен в стране затрагивает каждого человека. Если будем иметь высокую инфляцию в результате ошибок в макроэкономическом управлении, от этого пострадает каждый человек в этой стране.

- Ну и никакой выгоды от красивого курса не будет.

- Это раз.

- И от колебания цен.

- Можно сколько угодно говорить, давайте мы везде по всем направлениям поднимем заработные платы, и люди будут жить лучше. Такой сценарий возможен, но только при условии, что будет происходить одновременно товарное насыщение в первую очередь за счет внутренних потенциалов, то есть внутренней эффективности.

- Качественный рост должен быть.

- Если отправить деньги на потребление, да, у нас вырастет импорт, произойдет давление на курс, люди завезут больше товаров из-за границы. В итоге мы либо получим изменение по курсу, либо мы получим спрос на товары, которые превышают их предложение и, соответственно, будет происходить обесценение денег. И все это повышение и его эффект может,  к сожалению, исчезнуть через очень короткий период времени. Поэтому мы говорили, что должна быть, во-первых, последовательность и предсказуемость политики, и, самое главное, так называемая  устойчивость. Стремясь к обеспечению низкого уровня инфляции, мы тем самым способствуем экономическому росту в стране, но именно на устойчивой и долгосрочной платформе. Только сокращение роста цен в стране позволит дальше переходить на модель инвестиционного развития, которая не будет основана только на потреблении, потому что общество будет понимать, что деньги не обесцениваются не только по отношению  к иностранной валюте, а и по отношению  к товарам.

- Стратегическое планирование.

- Это позволяет обществу, соответственно, планировать свои действия не только на потребление, но и на развитие, на инвестиции.

- Почему рост цен на отдельные продукты произошел, какие причины?

- Они возникли на рынке плодоовощной продукции. Это так называемый сезонный фактор, когда после урожая цены вроде должны были снижаться, и это происходило. Однако этот эффект не был длительным, он быстро прекратился, и рост цен возобновился. Но здесь есть очень много факторов, на мой взгляд, один из ключевых, это все-таки недостаточный уровень конкуренции. Что-то здесь необходимо предпринимать, особенно на рынке плодоовощной продукции. Плюс сама логистика, транспортные расходы и так далее. Есть огромный потенциал для того, чтобы эти издержки сокращать. И с этим можно работать на микроуровне. Правительство этой задачу старается выполнить. То, что касается цен на бензин и на уголь, я тоже думаю, что здесь присутствуют те факторы, о которых я говорил по рынку плодоовощной продукции. Для Национального банка мы увидели всплеск инфляции в октябре.

- Сколько сейчас процентов?

- С января по конец октября 2017 года, то есть за 10 месяцев, цены выросли на 5,4 процента. При это мы как центральный банк больше ориентируемся на показатель годовой инфляции за последние 12 месяцев. То есть с октября 2016 года по октябрь 2017 года цены выросли на 7,7 процента. И это уже достаточно близко к верхней границе коридора, но те прогнозы, которые есть у нас в Национальном банке, и та работа правительства, которая сейчас ведется по стабилизации ситуации, скорее всего, мы в ноябре-декабре будем видеть постепенное снижение годовой инфляции. Ожидаем, что инфляция в этом году сложится в коридоре от 6 до 8 процентов. Это, думаю, будет успех хотя бы потому, что в середине прошлого года годовая инфляция достигала 18 процентов.

- Да, там очень высокий рост был.

- Я понимаю, что многие хотят успехов или результатов очень быстро. К сожалению, цены инертны. Для того, чтобы их полностью остановить, требуется больше времени, чем хотелось бы. На следующий год для себя мы поставили более жесткую планку. В следующем году в коридоре от 5-7 процентов. То есть мы на один процент снижаем прогноз.

– Это реально при нынешнем мировом кризисе?

-  Я думаю, это реально, если будет эффективная координация действий, как в денежной кредитной политике, так и в фискальной политике, которую проводит правительство.

- Ставка сейчас где-то 10,25, да? Что она позволяет делать?

- Действительно, базовая ставка нами последний раз не была пересмотрена и осталась на уровне 10,25 процента. Это означает, что цены на денежные ресурсы, которые предоставляются Национальным банком коммерческим банкам, они находятся около этой ставки так же, как и те ставки на ресурсы, которые Национальный банк изымает с этого рынка. А это означает, что субъекты, то есть банки готовы свою свободную ликвидность размещать в центральном банке по ставкам, скажем, 9,25 процента. Это нижняя граница нашего коридора.

- Плюс-минус процент.

- Да, значит, банки готовы, достаточно большие объемы ликвидности размещены в Национальном банке в инструментах. И это означает, что этот уровень цен,  и мы видим, что все ставки на рынке, денежном рынке, формируются внутри этого коридора. Мы постепенно выстроили денежный рынок, который работает по понятным принципам, предсказуем, на нем присутствуют иностранные игроки, местные игроки, которые, работая там, используют эти ставки как ориентир для своих будущих инвестиций, для будущего привлечения денге и так далее. Это бенчмарк, это базовый уровень, вокруг которого начинают строиться уже дальнейшие действия по кредитованию, по инвестированию.

- Финансовый фундамент, идет процесс.

- Да, и любого рода предложения: «Давайте мы сделаем ставку в три раза ниже», ну что будет? А будет, в первую очередь, абсолютная потеря доверия к политике, потому что так нельзя. Мы выстроили баланс на этом рынке.

- Реальное соответствие должно быть.

- Да, и можно сделать эту ставку сколько угодно низкой, но рынок будет торговаться в другом диапазоне, и будет верить в то, что цена ресурсов будет составлять где-то цифру большую, чем ставит Нацбанк. Мы стараемся проводить эту тонкую работу с учетом всех возможных ситуаций, которые произойдут в случае, например, наших неадекватных действий, таких, как резкое изменение ставки или резкое изменение правила игры. Такого быть не должно. К сожалению, пока инфляция у нас в стране все-таки близка к 8 процентам, невозможно обеспечивать, чтобы тенге в стране ощутимом меньше стоило, чем вот нынешние ставки на рынке. Только с параллельным движением по изменению цен  в стране можно будет двигаться потихоньку к более низким ставкам. Есть страны, у них уровень инфляции находится, например, на уровне 2-3 процентов годовых. Но при этом базовая ставка у них находится на уровне 5-6 процентов. Но кредиты экономике выдаются по ставке 18. Или 17. Для чего это нужно? Можно сколько угодно говорить о своей базовой ставке низкой в пять процентов, или низкой инфляции в два, но если общество получает кредитный ресурс у своих финансовых институтов по ставке в 15-16%  годовых, то, значит, что-то в денежно-кредитной политике происходит не так. Нужно оценивать не только какой-то один индикатор, а смотреть на всю систему показателей денежно-кредитной политики.

- Каково сейчас положение ЕНПФ?

- По ситуации с ЕНПФ. Добились опять-таки очень четкой и жесткой регламентации правил инвестирования с точки зрения сохранности денег. И это самое главное. И с точки зрения обеспечения доходности. Все иные задачи, например, связанные с развитием экономики, с поддержкой длинных денег для банковской системы или там реализации каких-то проектов внутри страны или за рубежом должны быть второстепенными. Самое главное – это сохранность денег, которые принадлежат нашим гражданам.

- И доходность. Сейчас доходность выше?

- Да, сейчас доходность выше инфляции. Порой происходит, видимо, несознательная подмена цифр, когда сравниваются несопоставимые показатели и это вменяется как вина Национального банка, который не обеспечил эффективное управление. Я здесь отмечу два аспекта. Первое – уровень доходности Накопительного пенсионного фонда выше, чем  уровень инфляции, а, значит, реальный доход наших граждан прирастает. Он не прирастает на большую величину – это правда, но, тем не менее, мы обеспечиваем уже сохранность денег и, скажем так, их неистощение. Они не «проедаются» инфляцией и это самое главное. Второй аспект – насколько должна доходность актива превышать уровень инфляции? Это зависит только от уровня экономического роста в стране. Ну не может быть так, чтобы отдельно взятый огромный институт имел где-то и неизвестно откуда взявшуюся высокую доходность, а в это время вся страна, например, имеет реальный рост не такой высокий. Это невозможно. Не может ЕНПФ иметь реальную доходность, допустим, 5%, а экономический рост в стране – 2%. Это нереально. Поэтому в этих условиях мы движемся постепенно, мы не даем деньги банкам, мы действуем очень осмотрительно, мы выстроили внутри Национального банка абсолютно жесткую систему управления рисками. Мы смотрим на риски: куда мы вкладываем, насколько эти вложения в эту компанию, даже если есть решение вышестоящих органов, насколько они все-таки рискованные или нет и так далее. У нас большая экспертиза по этому вопросу идет. Поэтому беспокойств нет. Но цена этой осмотрительности, конечно же, их доходность. Не бывает так, что высокодоходный инструмент и абсолютно безрисковый. Знаете, туда бы все сейчас инвестировали. Поэтому поиск этого баланса и заключается в искусстве управления Национальном банком деньгами.

- Как с дедолларизацией сознания дела обстоят? Вкладывают больше в тенге?

- В январе прошлого года, в 2016 году уровень долларизации по депозитам физических лиц достигал 80%. По сути это все срочные депозиты перевели в доллары. Как в этих условиях банкам работать и кредитовать экономику в тенге – не знал никто, и это было невозможно. Поэтому только решение задачи по дедолларизации позволяет в будущем решать и вопросы кредитования экономики. Без решения этой задачи невозможно решение второй задачи. Поэтому сейчас ситуация значительно лучше, но далеко от совершенства. Работа у нас еще предстоит большая, впереди ставки по депозитам в иностранной валюте до 1 процента. Гораздо привлекательнее сейчас являются депозиты в тенге.

- Тенговые сколько сейчас?

- 14 процентов – это максимальная ставка. Но мы видим, что банки, конкурируя на этом рынке, имея достаточно высокий спрос на депозиты в тенге со стороны населения, потихоньку снижают эти ставки, и средняя ставка уже гораздо ниже находится. И, возвращаясь к Вашему вопросу по пропорциям, сейчас это на уровне 55-56% доля валютных депозитов. А у юридических лиц сейчас доля порядка где-то 43-44% только держат в иностранной валюте. Ситуация, которая сейчас есть, говорит о том, что очевидно вложение в тенговые депозиты сейчас гораздо выгоднее. И, если Вы посмотрите на ситуацию за последний год, мы 2016 год закончили с курсом тенге к доллару США где-то на уровне 333 тенге доллар, то сейчас мы пришли к этому же уровню. И те люди, которые имели депозиты в тенге, выиграли.

- Банки еще гарантируют, да, существуют по тенге же гораздо выше, там около десяти миллионов…

- Абсолютно правильно,  у нас и на уровне размеров гарантирования также установлена дифференцированная шкала, и депозиты в иностранной валюте гарантируются только в сумме до пяти миллионов тенге. Депозиты в тенге – до десяти миллионов.

- Спасибо большое, Данияр Талгатович за подробное, интересное интервью и удачи Вам в Вашей работе!

Данияр Акишев – председатель Национального банка Республики Казахстан со 2 ноября 2015 года. В 1996 году окончил Казахскую государственную академию управления. Прошел курсы и семинары международных финансовых организаций и институтов в в США, Японии, Южной Корее, Австрии, Турции.