Еще одна история приключилась уже с преподавателем этого учебного заведения.

Правозащитники фонда «НеМолчи.kz» заявили, что гражданин Великобритании Ли Эшфорд, который учит детей информатике, у себя на родине якобы был осужден за нанесение тяжких телесных повреждений. В НИШ заявили, что ничего об этом не знали. Но после скандала учитель сразу уволился.

В Министерстве образования тем временем озвучили результаты проверок в школах, где дети чаще всего совершали суициды. Правда, в элитную алматинскую методисты не ходили. Оказалось, она не подчиняется ведомству. Но в других заведениях выявили массу нарушений.

Чиновники озвучили и шокирующую статистику. Только за девять месяцев и в одной только Туркестанской области 31 школьник свел счеты с жизнью, еще 16 детей были изнасилованы, а 28 подвергались насильственным действиям сексуального характера.

Все чаще в эти истории оказываются впутаны школьные психологи и учителя.

Еще не утих скандал вокруг самоубийства восьмиклассника и «юбочного» протеста, который произошел после.  Где та тонкая грань между нормами приличия и детским самовыражением?

Пирсинг брови, серьги в ушах и крашеные волосы. Такой образ Амир Бузубаев примерил еще школьником. Он любил экспериментировать над внешностью, хотя учителя осуждали.

Амир Бузубаев, выпускник НИШ г. Алматы:

– В какой-то момент я покрасил себе ногти гелем. Как-то раз прям посреди урока историк начал очень долго спрашивать: «Зачем это тебе? Сними. Зачем? Ты что, как девочка?» И я тогда не совсем понял формулировку, когда говорят, что яркий образ как-то может мешать учебному процессу, потому что по итогу мешал учебному процессу только учитель.

В этом году Амир окончил Назарбаев Интеллектуальную школу. Говорит, все годы учебы соблюдал установленные правила. Носил форму, но не понимал, чем его длинные волосы мешали директору.

Амир Бузубаев, выпускник НИШ г. Алматы:

– Я ему пытался объяснить, что мои волосы ухоженные: они расчесанные, они мытые, они в хвостике – никому не мешают. Но он очень не хотел сдаваться, очень долго стоял на своем. По итогу я сказал, что я работаю моделью и агентство мне запрещает сейчас стричься. Он – ну, тогда ладно.

Учителя не упускали возможность пожаловаться родителям, отчитывали школьника и на уроках.

Амир Бузубаев, выпускник НИШ г. Алматы:

– «Ты что, это же не пацанская прическа. Ты что, как девочка выглядишь». – Я очень не понимаю эти стереотипы, потому что, мне кажется, длина волос или цвет этих волос не должны как-то определять, как я выгляжу и какой у меня гендер.

Бороться со стереотипами подростки решили после самоубийства восьмиклассника Назарбаев Интеллектуальной школы. Мальчики и девочки надели юбки, вышли на акцию и заявили: у одежды нет гендера.

Дарига Джанабаева, активистка:

– Мы хотим защитить всех людей, которые просто хотят самовыражаться, просто у которых есть, ну, какое-то свое видение на свой стиль личный, одежды. Мы не хотим, чтобы их травили. Поэтому наша задача была показать, что у одежды нет гендера. Если парень захотел надеть юбку, это не значит, что он нетрадиционной ориентации. Это вообще ничего не значит. Это просто значит, что он захотел надеть юбку – и всё.

О погибшем восьмикласснике дети рассказывают: он любил выделяться, надевал юбки и раньше – ради шутки и веселья. Тогда затея ребенка не вызывала негатива. Но на тематический школьный бал в таком виде его не пустили. Куратор отчитал мальчика при одноклассниках, отправил к психологу, откуда ребенка забрал отец. Уже дома подросток решился на отчаянный шаг.

Роза, соседка:

– Сосед по площадке позвонил и сказал, что у нас мальчик с 11-го этажа выпрыгнул. И мы посмотрели в окно: он там, да. Наверное, папа поругал за то, что в школе он получил замечание. Мы так думаем. Такое заключение сделали, потому что родители были дома вроде бы. Он со школы пришел, был в школьной форме.

В Министерстве образования комментировать происшествие отказались. Элитная школа ему не подчиняется. Чиновники лишь отмечают, дети должны соблюдать гендерные различия в одежде. Так прописано в правилах.

Жомарт Карамбаев, зам. председателя комитета дошкольного и среднего образования МОН РК:

– Школьная форма – она уже с младшего класса приучает детей носить одежду к месту, ко времени. Я думаю, что это очень правильно. И у них должен быть, да, действительно опрятный вид. Соответственно, вот яркие цвета одежды, как вы говорите, макияж, волосы покрашены – конечно, не рекомендуется.

А еще наказывается. Гаухар Утелбаева рассказывает, накрашенные глаза ее 13-летней дочери всерьез разозлили учителя.

Гаухар Утелбаева:

– Учитель подошла, дала ей тряпку и заставила стереть. Дочь объясняет тем, что у нее стрелки нестирающиеся, подводка; соответственно, она не может сейчас стереть. Дайте ей возможность выйти в туалет, там она умоется. На что учитель была против и заставила, прям сидя на месте весь урок, вытирать глаза.

Гаухар заступилась за дочь, педагог признал ошибку. Но уже через неделю завуч по воспитательной работе провел с девочкой совсем не воспитательную беседу.

Гаухар Утелбаева:

– Она откровенно говорит: если она еще раз увидит эти стрелки на глазах, то плюнет в лицо и будет вытирать.

Накрашенные глаза дочери мать не одобряет. Но понимает, что ребенок взрослеет и пробует новые образы. Для подростка важно выделяться и следовать трендам, говорят психологи.

Людмила Лысакова, директор студии практической психологии «Импровизация»:

– Это период, когда тело меняется, когда на тело важно обратить внимание, когда подростку для того, чтобы с этим телом войти в контакт, нужно его как-то покрасить или как-то на нем что-то нарисовать – и только тогда я смогу принять тело.

Принять ребенка должны и взрослые. Прежде всего – родители. Подростку важно чувствовать поддержку и защиту семьи. Психолог Людмила Лысакова сама старается следовать этим советам. Хотя признается, что накрашенные ногти 13-летнего сына ее напугали.

Людмила Лысакова, директор студии практической психологии «Импровизация»:

– Первая моя реакция была наказать, запретить. Но в дальнейшем, что у нас получилось: мы взяли паузу на размышление, подумать вообще с мужем, что дальше делать.

Запрещать делать маникюр сыну не стали. Решили, нужно привыкнуть к новому стилю Ивана. А длинные обесцвеченные волосы и серьги в ушах родителей не беспокоят.

Иван Лысаков:

– Мне очень нравится, когда я самовыражаюсь. Папа мне, ну, когда я спросил, можно ли мне проколоть уши, он сказал: «Да, хорошо, только ты не красишь ногти месяц». Я с этим согласился. Про волосы он ничего не говорил.

Зато сделать короткую стрижку требовали учителя.

– Учителя просили меня много раз постричься, стереть ногти. Но потом они уже привыкли к моему такому образу. И такие: «Хотя бы в школу ходишь – молодец!»

С дискриминацией из-за одежды столкнулась и дочь Гульнар Сабеновой. Девочке запрещают ходить в школу в платке. Пятиклассница вынуждена снимать его перед уроками.

Гульнар Сабенова:

– Мы договорились сперва с директором, что до класса дойдет она, снимает, потом учится; когда из класса выходит, тогда будет надевать. А потом началось, что возле двери стоит: «Снимайте, снимайте». Она снимала, стеснялась – она привыкла: с маленьких лет надевает платок.

В следующем году наступит возраст, с которого, по религиозным обычаям, девочка уже не сможет ходить с непокрытой головой. Однако на просьбы матери директор школы отвечает: по уставу не положено.

Гульнара Наримбетова, директор средней школы-лицея №23:

– Вот как только девочка покроет голову, вы уже не пустите за порог?

– В школу я не пущу. Потому что здесь учатся и другие дети. Поэтому, я думаю, ко всем детям должны быть одинаковые требования.

Мать уверена, их права ущемляют. Ребенка придется переводить либо в специальную школу для девочек – правда, ехать туда далеко, – либо в Россию, хотя бы дистанционно.

18-летнюю активистку Даригу Джанабаеву возмущает, что у подростков отбирают свободу выбора. Они хотят, чтобы взрослые поняли: с ними нужно считаться.  

Дарига Джанабаева, активистка:

– Если я хочу красить волосы в красный, зеленый, не знаю, черный, алый цвет – это мой выбор, и ты не должен лезть в него, ты не должен врываться в мою личную жизнь. У нас есть какая-то свобода действий. Поэтому мы будем, скорее всего, протестовать. То есть мы не те, которые просто будут молчать, если нам это не нравится, если мы не хотим быть в этом строю. Если мы хотим иметь свободу, мы будем за нее бороться.

Дети просят родителей и учителей научиться их слушать, а главное – слышать.

Дарига Джанабаева, активистка:

– Если говорят что-то, говорит взрослый, то значит: на 100% правда. Если говорит учитель, то тоже нужно 100% верить ему. Нет, мы с таким не согласны, потому что мы против таких ярлыков. Условно: если ты младше, значит, ты автоматически менее умный, менее прав.

Это подростки с другим мышлением и другими ценностями, говорят специалисты. Эпоха интернета вырастила детей, которые против системы запретов и наказаний.

Толганай Умбеталиева, кандидат политических наук:

– Это совершенно новое поколение. Оно не выросло, оно не знает, что такое тоталитарный режим. Они не знают, что такое страх. И когда они приходят в такую систему, которая отличается, что говорится, конечно, они протестуют. Нужно менять своих педагогов, потому что сегодня, в век глобализации, в век технологий, когда есть интернет, роль и статус учителя – он сильно меняется. Учитель сегодня не единственный источник знаний.

Их называют новым поколением Z. Дети, рожденные после 2000-го, спрашивают не учителя, а Google. У них больше возможностей получить информацию, они иначе реагируют на изменения внешнего мира и по-другому воспринимают запреты и правила. Хорошо это или плохо, эксперты судить не берутся. Лишь советуют, как, впрочем, и во все времена: чаще говорить с ребенком о том, что его волнует, и прислушиваться к этому мнению.

Смотрите нас в YouTube! Читайте в Facebook, Instagram и Telegram!